Андрей Морголь - Арсенал эволюции [= Онкоген]

Проковыляв пару километров к югу, обнаружил, что на моем пути раскинулась густая дубрава. Там, уставший и обессиленный, я, наконец, позволил себе отдохнуть, с трудом взобравшись на толстое дерево.

Из глубокого сна меня вырвал назойливый свист местных птиц, а вот приятно дремать дальше помешала пульсирующая боль в укушенной голени и затекшая спина. Старый дуб — это вам не ортопедический матрас. Солнце едва взошло, но нежиться на сучьях времени не было. Разум подсказывал, что не помешало бы срочно эмигрировать в Мидлонию. Может, даже под видом несчастного хромого беженца. Хотя для начала стоило определиться с направлением движения. Лишних приключений совсем не хотелось. Зато хотелось есть и пить, особенно пить — наверное, потерял из-за бродячего питомца пару стаканов крови. По крайней мере, штанина поврежденной ноги ниже колена обзавелась внушительным красным пятном.

Вокруг не было слышно ни одного звука, способного указать на присутствие рядом людей. Возможно, и погони за мной никто не устраивал. Неужто блохастый друг человека сделал свое дело, проглотив единственного свидетеля, и теперь некому рассказать, что же произошло ночью на стене? Хотя, конечно, вряд ли этот Шарик смог насмерть загрызть взрослого мужика — мелковат. Если только тот стражник от страха и ошеломления не заработал амнезию, — тогда еще хоть как-то можно объяснить отсутствие поисков.

Я медленно сполз со своего ложа, краем уха уловил радостное журчание воды неподалеку и направился на звук. Водицы из родника я отпил литра полтора одним присестом, правда, потом еще минут пять ныли зубы и саднило горло — такая она была ледяная. Вот бы еще какое-нибудь доброе мясистое млекопитающее само неподалеку разожгло костер и совершенно случайно свернуло себе шею. Или чтоб хотя бы местные ягоды росли сразу с ярлычками, на которых написано, ядовиты они или нет. Вздохнув, под гулкое урчание в животе я потихоньку побрел на запад.

К полудню я уже шагал параллельно дороге, ведущей прямо в сторону княжества. Тщательно осматриваясь по сторонам, я старался сразу спрятаться, едва заметив признаки появления людей. Маскироваться в условиях степной местности оказалось непросто, но до поры до времени проносило. Тем более что путники на дороге встречались не очень часто. Я даже вынужден был отметить, что не так уж тщательно ищут нашу подпольную бригаду. Скорее всего, мистер шпион, который подкинул жучок нам в телегу, за собой на тот свет унес все сведения о нашем подставном цирке, а выживший в схватке боец, что вывел на нас облаву во время недавнего представления, сам не слишком отчетливо понимал, что мы за птицы. Лишь бы поймать, а там — кому надо разберутся.

Я шел весь день и всю ночь без остановок. Усталости особо не чувствовал, а мысль о возможной ночевке на земле под чистым небом лишь подстегивала. К утру мозг перешел в автономный режим и управлял организмом с помощью автопилота. Первый осознанный импульс, достойный тщательной обработки, наведался туда из глаз, которые приметили вереницу повозок торговцев. Верный признак приближающейся границы. Еще пара километров — и я в безопасности! Волна радости в уставшем теле привела к тому, что я уже плелся к цели, особо не прячась и не оглядываясь, — а зря!

— Эй ты, ну-ка сюда! — рявкнули совсем рядом, сбоку, отчего я вздрогнул и остановился в ступоре.

Среди порослей кустарника совершенно неприметно прятался от солнца небольшой отряд солдат. По ходу, привал устроили. Под самыми густыми зарослями развалился офицер низкого звания, о чем говорило его тощее телосложение и относительная молодость: он-то меня и окликнул. Я продолжал стоять, будто ноги забетонировали.

— Сюда иди, говорю! Или ты общего языка не понимаешь?

Реакции с моей стороны опять же не последовало. Я глупо надеялся, что мной никто не захочет заниматься, и поэтому я смогу потихоньку пойти восвояси. Не тут-то было.

— Ты глухой, что ли? — не унимался офицер.

— Ваше благородие, это, наверное, с юго-восточных округов. Там вообще дикий люд живет, общего языка не знают, — предположил один солдатик.

Офицер пожал плечами, сплюнул и продолжил общение:

— Ты с юго-востока, дурень?

— London is the capital of Great Britain[12], — зачем-то выпалил я.

А что, вдруг отпустят неместного дурачка, чего с таким возиться?

— О как заговорил! — обрадовался командир. — Ты хоть понимаешь, о чем я тебя спрашиваю?

— Who is on duty today?[13] — продолжал я блистать знаниями, почерпнутыми из школьного курса.

— Точно недалекий, — вставил солдатик. — Отпустили бы вы его, ваше благородие. Нельзя издеваться над убогими.

— Asshole[14], — согласился я со служивым, козырнув словечком, далеким от школьной программы.

— Не знаю, не знаю, — протянул офицер. — С чего бы он со своего болота под границу притянулся? Небось, замышляет чего, негодник. Перун тебя раздери! Нынче времена такие, подозрительные. Слыхали, что тут недавно один цирк чудил? Надо бы его в часть: пусть переводчики поработают. Если чист — отпустят на волю.

— Fucking shit[15], — угрюмо прокомментировал я решение командира.

Как оказалось, в казмадской армии советы вышестоящим по званию рядовыми раздаются охотно, зато их приказы исполняются беспрекословно. Меня тут же взяли под конвой и препроводили в военную часть, которая, как назло, располагалась в трех часах пешего пути отсюда. А ведь свобода была так близко! Расслабился под конец, в лучших традициях наших спортсменов, а результат — гол на последних минутах!

Одинокая военная часть раскинула свои серые каменные укрепления на возвышенности небольшого плато и выглядела довольно неприступной. Внутри вовсю кипела подготовка бойцов. Солдат муштровали строевой подготовкой, гоняли по полосам препятствий, часть из них тренировалась на стрельбище, некоторые отрабатывали верховые навыки. Меня вели по направлению к приземистому двухэтажному штабу, а я все удивлялся — как им хватило мозгов запустить потенциального лазутчика на территорию военного объекта без оформления пропуска? Ладно еще это, но ведь никто, по идее, не отменял обыска подозреваемых! Скорее всего, при определенных обстоятельствах я бы и сам не догадался на их месте поискать когти под рукавами, но уж по карманам пройтись — истинно святое дело! Чудеса, одно слово. И разгильдяйство — второе.

Внутри части меня со всеми сопутствующими объяснениями представили невысокому свирепому человечку, который поначалу обложил проклятиями всех в радиусе пяти метров, затем уже перешел ближе к делу: